Европейские лидеры в слепом желании любой ценой ограничить экспортные доходы России, похоже, перегнули палку. Их неосторожные высказывания о том, что ценовой потолок на газ следует вводить в отношении всех поставщиков, вызвали серьезный демарш в мире. В частности, министр энергетики Катара Саад Аль-Кааби заявил, что искусственное вмешательство в топливный рынок непоправимо изменит правила свободной конкуренции, а также станет причиной снижения инвестиций в мировую сырьевую отрасль. Если соответствующее решение Евросоюза последует, Катар пригрозил остановить свои поставки в Старый Свет.
Между тем на сегодняшний день именно катарский сжиженный газ является реальной серьезной альтернативой российскому газу, от которого упорно отказывается Евросоюз. Может ли Катар от слов перейти к делу и оставить Европу без своего газа? К каким последствиям для континента и всего энергетического рынка это приведет? Эти вопросы «МК» адресовал директору Института национальной энергетики Сергею Правосудову.
— Насколько серьезно можно рассматривать заявление министра энергетики Катара как угрозу остановить поставки газа в Европу? — В большинстве случаев, звучащие в настоящее время громкие заявления относительно кардинального изменения экономических отношений между государствами, мы слышим со стороны политических деятелей. Представителям бизнеса, как на государственном, так и на частном уровне, приходится маневрировать, чтобы избежать прессинга собственных регулирующих структур, а также чтобы извлечь максимальную прибыль от внешних поставок углеводородов. Иными словами, получается, что политики впрыскивают на информационное поле определенные составляющие, а предпринимателям затем приходится облекать государственные позиции в экономические формулы.
– Но ведь заявление Аль-Кааби достаточно конкретное. Он говорит, что Доха остановит поставки сжиженного газа в Европу, если будет введен ценовой потолок на «голубое топливо»…
– И правильно делает. Газ, как и любой другой энергетический ресурс, пользуется спросом сейчас и будет пользоваться в будущем, поэтому регулирование цен на сырье со стороны потребителей выглядит необоснованным. Российские власти неоднократно предупреждали, что в случае искусственного ограничения котировок попросту снизят, а может быть, и вовсе остановят экспортные поставки государствам, согласившимся с ценовым потолком. Катар, который официально не находится ни под какими санкциями, и подавно может поступить точно так же. Только ответ Дохи будет продиктован не попыткой политического противостояния с потребителями сырья, а чисто экономическими соображениями.
– Несмотря на практически стопроцентное заполнение европейских подземных хранилищ, стоимость газа на мировом рынке растет. Западные страны говорят о «потолке» цен, но каким образом они собираются рассчитать наиболее справедливую предельную стоимость сырья?
– Самой адекватной в таком случае формулой станет «привязка» стоимости природного газа к нефтяным котировкам. Такая виртуальная зависимость возникла в 1960-е годы, когда в Голландии было открыто гигантское месторождение Гронинген. Спустя некоторое время была разработана инженерная технология, позволяющая использовать следующую логику. Допустим, для производства 100 киловатт-часов электроэнергии или 1 гигакалории тепла требуется определенное количество литров топочного мазута или определенный объем природного газа. Сопоставив количество затраченных баррелей с объемом необходимых на подобные цели кубометров, можно подсчитать приблизительно справедливые котировки «голубого топлива».
Правда, «справедливость» таких ценовых ограничений также вызывает серьезные сомнения: нефть хранится в бочках или в цистернах, а для хранения газа требуется подземные резервуары. «Черное золото» транспортируют судовым флотом по морю, а для отправки газа заказчикам требуются сухопутные или морские трубопроводы. В том числе компрессорные станции, либо серьезная инфраструктура по сжижению и дальнейшей регазификации топлива. В общем, слишком много переменных, чтобы жестко связывать цены на нефть и на газ.
Угрожая ценовым потолком на газ, западные государства высказывают лишь умозрительные теории, не вдаваясь в физические измерения пропорций энергоресурсов. Из их заявлений производители углеводородов не могут прогнозировать расходы на производство и сбыт топлива и не в состоянии формировать инвестиционные программы, от которых в будущем зависят возможности обеспечения планеты энергетическими ресурсами. Поэтому Катар и выдвинул ультиматум, в котором предупреждает о последствиях ограничения стоимости углеводородов.
– Стоит ли ожидать аналогичных демаршей от остальных поставщиков газа на мировой рынок?
– Во всяком случае, я не удивлюсь, если до конца года аналогичные претензии выскажут Алжир и Норвегия, которые также поставляют европейским потребителям значительные объемы энергоресурсов. Производителей не интересуют геополитические разногласия Запада и России. Они потребуют денежной компенсации своей потерянной прибыли. В таком случае не исключены долгие судебные разбирательства и возникновение прецедентов, на основе которых Россия также сможет настаивать на финансовом возмещении потерь. В конечном итоге процесс либерализации энергетического рынка, к которой последние годы стремилась Европа, будет нарушен, а странам континента придется закупать углеводороды, отдельно договариваясь с каждым из поставщиков и тщательно скрывая конечные цены сделок.
