Иран сейчас в числе самых больших друзей России. Наши страны сблизила сложившаяся международная ситуация. Однако участившиеся контакты между государствами пока мало повлияли на гостевую активность граждан. Россияне не очень рвутся посетить персидские края, предпочитая им более привычное зарубежье. Корреспондент «МК» оказался среди любителей эксклюзива — немногочисленных «руссо туристо», добравшихся до Тегерана. Поездка оставила множество впечатлений. Ниже — лишь о некоторых из них.
Страна очень обширная. И маршрут длиной почти 1500 километров, который прошла наша группа, выглядит, судя по карте, совсем незначительной «загогулиной» на фоне оставшихся непосещенными персидских просторов.
Способ передвижения мы выбрали комбинированный, активно-пассивный. Часть пути между крупными городами проехали на рейсовых автобусах, на заказанных автомобилях. А свыше 500 километров по малонаселенной горной части страны на северо-западе ее с выездом к Каспийскому морю преодолели, оседлав велосипеды. Такой вариант путешествия позволил увидеть некоторые труднодоступные красоты Ирана и поближе познакомиться с жизнью в глубинке.
Отправляясь в поездку, мы многого из персидских реальностей себе даже толком не представляли. Поэтому наш вояж стал цепочкой сюрпризов и открытий.
Мани, мани, мани…
Конечно, среди актуальных — ситуация с деньгами. Местная валюта иранские риалы. В России это раритет: попытка обнаружить в московских обменниках такие деньги ни к чему не привела.
Пришлось лететь в дружественную страну с наличными долларами, поскольку на тот момент ни один из доступных россиянам «пластиков» на персидской земле не мог быть использован. Однако даже наличие «зеленых», оказывается, не гарантирует во время путешествия полного финансового спокойствия. Иранские банки не практикуют столь привычную нам услугу по обмену валюты. В крупных городах можно найти специальные меняльные конторы, однако их немного, да и график работы, по наблюдениям автора этих строк, какой-то «антитуристический»: мы все время натыкались на запертые двери.
Зато в посещаемых экскурсантами городах активничают частники-менялы. Запомнился перекресток на центральной прогулочной улице Исфахана. Там нашу группу, состоящую из приметных белых людей, моментально окружил чуть ли не десяток громкоголосых «коммерсантов», в руках каждого недвусмысленно маячила пачка риалов. Однако надежды валютчиков на сей раз не оправдались. Все-таки совершать уличный эксченч рискованно, могут подсунуть фальшивку.
Пообщавшись с заслуживающими доверия местными жителями, мы выяснили, что при возникновении острой необходимости поменять деньги лучше обращаться в заведения торговли и сервиса. Провести обмен долларов или евро на риалы зачастую готовы, например, владельцы небольших ювелирных магазинчиков или сотрудники в отелях. Самое же простое — запастись персидскими банкнотами прямо в международном аэропорту Тегерана. Там в зоне прилета работают официальные пункты обмена.
Мы так и поступили. Собрали в общак по несколько сот долларов, и с этим капиталом казначей нашей группы отправился к окошку обменника. Бац! С первого захода облом: кассир заявил, что может поменять на риалы лишь сто долларов в одни руки. Пришлось воспользоваться ноу-хау, применяемым порой на выборах, и устраивать «карусель». Сменяя друг друга, чуть ли не час «доили» аэропортовский обменник.
В результате стали почти коллективным миллиардером. Дело в том, что курс иранского риала очень низкий. За каждую 100-долларовую купюру мы получили около 35 000 000 риалов. Ассигнация достоинством в миллион риалов (самая крупная иранская банкнота) при переводе на наши деньги оказалась эквивалентна приблизительно 220 рублям. Учитывая то, что наиболее популярны 100-тысячные купюры, общий объем наменянных капиталов получился внушительный. Для них нашему казначею даже пришлось выделить отдельный рюкзачок.
Номиналы у персидских денег весьма внушительные, но цены здешние в пересчете на рубли оказались более чем низкие. Вот лишь несколько примеров:
— сытный обед из трех блюд в уличном ресторанчике — 300–600 р.;
— двухместный номер в гостинице — 1200–1800 р.;
— бензин — около 12 р./литр.
Впрочем, следует сделать поправку на время: наш вояж происходил в ту пору, когда «зеленый» стоил чуть больше 60 рублей.
Впечатляясь столь приятным тарифом, нужно учитывать еще одну важную вещь. Во многих случаях цены на товары и услуги для местных жителей и для иностранцев отличаются, причем весьма значительно. Как пример, стоимость билетов в музеи. Таблички на кассах красноречивы: вход для взрослого иранца стоит 150 тысяч риалов, для иностранца 1 миллион.
В небольших магазинчиках и лавках, судя по всему, продавцы, увидев заморских гостей, тоже задирали цены на свой товар. Но поймать их на этом было практически невозможно. Ведь в подобных торговых заведениях ценники отсутствуют (за почти три недели пребывания в Иране видел бумажки с указанием стоимости товара буквально 5–6 раз, когда удавалось найти в очередном крупном городе супермаркет). Языковой барьер, специфическое изображение цифр, принятое в стране, — все это затрудняло получение ответа на вопрос, сколько стоит. В результате, оплачивая товар, приходилось действовать примитивно: набрав покупок, начинаешь из заготовленной в руке пачки 100-тысячников или 50-тысячников выкладывать на прилавок перед продавцом одну купюру за другой, поглядывая на его реакцию и дожидаясь утвердительного кивка головы. Это сигнал, что денег уплачено достаточно.
Как правило, итог торговой операции оказывался приятным для обеих сторон. Иранец наверняка радовался, что неплохо наварил на иностранце, а русский был доволен, что покупка обошлась куда дешевле, чем в родных краях.
Молоточки «М» и «Ж»
Иранцы доброжелательны, по-восточному импульсивны. А еще очень любознательны. Зарубежных туристов приезжает немного (по крайней мере, в те районы, через которые пролегала основная часть нашего маршрута). Увидев на улице иностранцев, многие из местных жителей реагировали традиционно, с использованием скудного набора английских слов: «Хелё! Откуда вы?» Услышав, что из России, практически все демонстрировали жестами и мимикой свою радость. Впрочем, дальнейшее общение шло со скрипом. Среди городских жителей довольно много владеющих английским, но в провинции этот язык международного общения не работает. Там могут выручить лишь навыки пантомимы или электронный переводчик. Один из участников группы, архитектор Николай, с успехом использовал талант рисовальщика. Порой именно с помощью его пиктограмм нам удавалось добиться от аборигенов желаемого.
Неоднократно прямо на дороге получали материальное подтверждение доброго расположения местных жителей к заезжим путешественникам. Остановились на перекрестке подождать двоих отставших товарищей, тут же притормозила рядом легковушка, из нее вышла женщина с блюдом и стала настойчиво угощать то ли шербетом, то ли пудингом. В другом случае, когда мы спешили засветло добраться до места будущего ночлега, при выезде из очередного поселка дорогу перегородила попутная машина. Сердце екнуло: неужели что-то нарушили? Однако водитель, оказывается, хотел непременно напоить нас неким медовым напитком. Вынес из салона авто поднос с кувшином, несколькими стеклянными стаканчиками и не успокоился, пока каждый из путников не отведал этого нектара.
Была и еще одна постоянная тема общения с местными — фотографии на память. Иранцы, чтобы сделать селфи с иностранцами, не жалели времени и сил. Несколько раз даже встречные машины на шоссе, проскочив мимо нашей велокавалькады, разворачивались, догоняли, водитель притормаживал и просил сфотографироваться. А единственная в группе представительница слабого пола Татьяна была нарасхват у женской части населения. В городе то и дело ее останавливали местные барышни: им очень хотелось запечатлеть себя вместе со светловолосой европейкой.
Кстати, делясь иранскими впечатлениями, нельзя не коснуться «женского вопроса».
В городах Ирана влияние современных тенденций на дресс-код местных жительниц, особенно молодых, нельзя не заметить. Да, обязательный платок на голове. Да, закрытые кофточкой, блузкой или накидкой плечи и руки. Но частенько все это закрытие весьма символическое. Многие симпатичные девушки явно не стремятся понадежнее спрятать свою красоту от взглядов окружающих. Даже если видят наведенный в их сторону фотоаппарат, не спешат загородиться материей. Другое дело дамы постарше. Те все-таки пытаются избежать шансов быть запечатленными.
И совсем уж консервативны жительницы отдаленных селений. Встреча на дороге с этими женщинами всегда заканчивалась для нас одинаково: уже на дальних подступах они плотнее закутывались в свои черные хиджабы, закрывали лицо, а то и низко наклоняли голову. А завидев фотоустройство в руках незнакомца, начинали что-то возмущенно выкрикивать, дополняя слова протестующими жестами.
Впрочем, сейчас появилась информация, что парламент Ирана разрабатывает законопроект, согласно которому женщинам, не носящим в публичных местах хиджаб, не станут оказывать социальные услуги. Для контроля за правильностью одеяний на представительницах слабого пола будут использовать системы видеонаблюдения.
Излишние вольности с одеждой непозволительны в некоторых местах и для иностранок. Нашу Татьяну, когда она, забывшись, пыталась войти в магазин, храм или иное общественное помещение с непокрытой головой или в майке с короткими рукавами, всегда кто-нибудь из местных притормаживал и показывал жестами: прикройся.
До поры до времени нам не очень был понятен уровень равноправия полов, установившийся ныне на персидской земле. Очень впечатляющую подсказку для ответа на такой вопрос мы получили, когда отправились междугородним автобусом из Исфахана в Кашан. За рулем огромной машины сидела очаровательная иранка! А вот стюардом у нее был мужчина. (Причем весьма оборотистый: нам довелось заметить, как этот хитрован организовал поездку для зайца: пустил мужичка в один из нижних грузовых отсеков автобуса.)
Запомнились и другие гендерные проявления, с которыми мы столкнулись в Иране.
В тегеранском метро у каждого поезда первые полтора вагона и хвостовые полтора выделены для проезда женщин, на бортах состава, даже на полу и стенах станций размещены соответствующие надписи. Остальная часть поезда подземки предназначена мужикам. Впрочем, и дамы могут здесь располагаться при желании, но мужчинам на женскую половину состава вход строжайше запрещен.
На улицах городов-миллионников взгляд неоднократно выхватывал в толпе состоятельного вида женщин с белыми нашлепками пластыря на носу. Как нам удалось понять, это пациентки здешних пластических хирургов. Многие продвинутые персиянки стремятся соответствовать европейским канонам женской красоты, а на пути к такому соответствию оказывается нос с характерной для местных горбинкой. Вот и приходится дамам обращаться к специалистам по ринопластике и потом, после проведенной операции, красоваться еще какое-то время с повязкой на носу.
А на дверях многих одноэтажных домов в старых городских районах можно увидеть приспособления для стука. Причем их всегда пара: мужской и женский. Отличаются внешним видом. Мужской выполнен в виде молоточка и создает при ударе густой, басовитый звук. Женский же изготовлен в форме кольца и имеет более тонкий «голос». Логика конструкции понятна: по тембру стука хозяева сразу понимают, кто пришел в гости — он или она. Если стучится мужчина, то женщины, обитающие в доме, сразу же торопятся надеть чадру, чтобы закрыть лицо от постороннего.
Пустыня под запретом
Признаюсь, перед поездкой в Иран воображение рисовало довольно напряженную ситуацию, которая там будет нас сопровождать. Мнилось, что на каждом перекрестке, буквально у каждого дома, дежурят суровые иранцы с автоматами из Корпуса стражей исламской революции и зорко следят за всеми перемещениями иностранцев. Однако реальность оказалась иной. Проехав по стране 1,5 тысячи километров, мы не заметили ни одного представителя КСИР, ни одного военнослужащего при исполнении. Да и колонны бронетранспортеров на дорогах не встречалось
Впрочем, местный режим контроля за приезжими все-таки дал о себе знать. В маленьком городке на маршруте нас ожидал подвох: гостиница, которую пообещал навигатор, отсутствовала. Пока мы ее пытались обнаружить, группа (как и в других подобных случаях) обросла толпой любопытствующих иранцев — мужчин, ребят. Поняв, что нас волнует перспектива ночлега, несколько аксакалов, переговорив между собой, предложили вариант: мол, один из местных построил просторный гостевой дом, где нам удобно будет отдохнуть, сейчас они с ним свяжутся по телефону. Затем нашу кавалькаду привели к этому дому. Но дальше получилась заминка, хозяин никак не появлялся. Спустя 10–15 минут позвонил наконец и сообщил, что с ночлегом ничего не выйдет: чтобы разместить иностранных туристов в своем доме, он должен получить добро от соответствующих служб, а тамошние сотрудники уже закончили рабочий день.
Пришлось спешно выезжать из городка и подыскивать подходящее укромное местечко на природе. В итоге разбили палатки прямо в чьем-то полузаброшенном яблоневом саду. Бдительные иранцы нас благодаря разведчикам-мальчишкам тут отыскали. Впрочем, прогонять не стали и позволили-таки остаться в столь райском уголке, но… Их «старшой» предусмотрительно собрал наши паспорта и аккуратно перефотографировал их на свой смартфон.
Под занавес путешествия довелось столкнуться и с еще одним непонятным запретом. Накануне отлета из Ирана мы решили посетить пустыню, которая расположена неподалеку от города Кашан. Договорились с местными таксистами и на двух «моторах» двинулись в путь. Но на подъезде к первым барханам «бетонку» перегородил шлагбаум. Сотрудники КПП не хотели пропускать иностранцев дальше. Попытки выяснить, в чем причина, не давали результата. Наши таксисты тоже активно участвовали в диалоге. Их возможности переговорщиков оказались все-таки больше: с дежурными «охранителями пустыни» удалось договориться о пропуске. Правда, шлагбаум они для нас открыли отнюдь не бесплатно. И, согласно принятым правилам, предварительно сфотографировали наши паспорта.
Санкции-призраки
В нынешней санкционной российской ситуации очень интересно было посмотреть на житье-бытье иранцев: как они себя чувствуют после многих десятилетий пребывания страны под международными ограничениями? Оказалось, вполне неплохо чувствуют. По крайней мере, на поверхностный взгляд туриста, каких-то серьезных изъянов в снабжении товарами мы не заметили.
Ассортимент продовольственных магазинов, конечно, не дотягивает до европейского уровня. Но иранцам он и не нужен. У них свои пристрастия в еде, которые, похоже, вполне удовлетворяются имеющимся предложением. Хотя жители Старого Света найдут в нем пробелы. Например, нам нигде не встретились колбасные изделия, мясные консервы (о спиртном и говорить нечего — в стране «сухой закон»)… Далеко не везде можно купить привычный нам хлеб «кирпичиком». Зато даже в небольших селениях есть пекарни, там прямо на глазах у покупателей выпекают пшеничные лепешки. Жители несут их домой целыми стопками.
Магазины и торговые лавки, традиционно занимающие первые этажи почти всех домов на улицах в старых городских районах, забиты бытовой техникой, автомобильными запчастями, электроникой… Причем неоднократно на глаза попадались выставленные на продажу шеренги разнообразных холодильников, стиральных машин, компьютеров ведущих европейских, японских, корейских фирм.
В потоке легковых машин то и дело мелькают «француженки», «японки» вполне современных моделей, можно встретить и весьма престижных «немцев». По автострадам рассекают комфортабельные скандинавские автолайнеры. Правда, с грузовиками дело похуже. Значительная часть встреченных на дороге тяжеловозов — довольно пожилые курносые «мерседесы».
Есть у иранцев и собственная автомобильная гордость. Пожалуй, свыше половины машин на дорогах отечественного производства. На капотах мелькают незнакомые абсолютному большинству россиян эмблемы. Много легковушек, отмеченных стилизованными лошадиными головами, — это символ ведущей иранской автомобилестроительной фирмы Iran Khodro. Часто встречаются легковые и грузовые машины SAIPA, грузовики марки Amico. Ну и, конечно, неубиваемые пикапы Zamyad, достойные побратимы наших «уазиков». На этих неприхотливых машинах, спроектированных чуть ли не полвека назад, здесь возят и людей, и грузы, порой нагромождая в кузове высоченные пирамиды.
Штрихи к портрету
Еще несколько зарисовок из жизни в Иране.
На многих иранских дорогах скоростной режим, двухтарифный: делится на дневной и ночной. В темное время суток можно разгоняться до 75 км/час, а при свете дня максимально разрешенная скорость 85 км/час. Об этом напоминают специальные информационные щиты, установленные вдоль обочин.
Предусмотрительному российскому туристу-«традиционалисту», предпочитающему бюджетный отдых, лучше путешествовать по Ирану, заранее запасшись туалетной бумагой. Практика показала, что во многих недорогих отелях этот аксессуар в санузле отсутствует. Зато везде есть дополнительный шланг с насадкой-сеточкой и краном. Местное население традиционно считает, что самое правильное и гигиеничное — после выполнения всех «дел» использовать водную процедуру.
Приятно удивило обилие на улицах городов специальных поилок, оборудованных питьевыми фонтанчиками и краниками. При нахождении в жаркой южной стране это очень важный фактор. Правда, поначалу мы отнеслись к подобному удобству с настороженностью, опасаясь угрозы желудку, но страхи в итоге оказались совершенно напрасными. Ну а если кому-то захочется более изысканных напитков, будьте готовы к тому, что в маленьких уличных кофейнях, которых много на улицах здешних городов, вам подадут особенный местный кофе: очень крепкий, очень сладкий и с характерной отдушкой, ведь хозяин привычно добавит в чашку розовой воды.
Из ярких кулинарно-пищевых впечатлений запомнилось блюдо, которое нам подали в одном из ресторанчиков в городе Йезд. На слух название его прозвучало из уст официанта как «дизель». Суп не суп, второе не второе… Комплекс тарелочек и горшочков, который поставили перед каждым из нас на подносе. И к ним, помимо традиционных ложки-вилки, прилагалась еще… увесистая металлическая ступка-толкушка. Заметив нашу растерянность при виде такого прибора, официант продемонстрировал, как следует действовать. Открыть горшочек с горячим содержимым (внутри оказалась картошка с мясом в жирном бульоне), вылить оттуда жижу в миску, где лежат сухарики, а оставшуюся гущину размять толкушкой. После этого можно получившуюся вкусную субстанцию черпать ложкой и заедать размоченными сухариками.
Оставил зарубку в памяти напиток, часто присутствующий в меню под названием йогурт. Но, в отличие от йогуртов российских и европейских, у иранцев этот кисломолочный продукт сделан не фруктовым, а овощным. Технологию приготовления узнать не получилось, однако, судя по вкусу, в него добавлено изрядное количество огуречного рассола! Вкусовые ощущения непривычные. Посетила даже мысль, что такой йогурт очень хорош в качестве средства от похмелья. Впрочем, для Ирана подобные рассуждения совершенно не актуальны.
Столица страны Тегеран (сами иранцы называют его иначе, Техран) воистину город контрастов. В старой части тесные, плотно застроенные зданиями улицы и узенькие переулки-«щели». Пешеход здесь должен быть очень маневренным, чтобы лавировать между многочисленными препятствиями на тротуарах — столиками мелких продавцов, простейшими рабочими местами ремесленников, импровизированными складами товаров, кое-как припаркованными мотоциклами и велосипедами. Среди такого «муравейника» есть отдельные оазисы красоты и покоя. Например, дворцовый комплекс Голестан с парковой зоной и прудами, красивыми интерьерами зданий, которые отделаны рельефной мозаикой из мелких кусочков зеркала. А в северной части мегаполиса удивляет простор, многообразие форм современных зданий. Настоящее царство хай-тека. Среди других сооружений выделяется Табиат, крупнейший пешеходный мост, соединяющий два тегеранских парка и перекинутый над глубокой лощиной, по дну которой проложена автомагистраль. Для описания моста трудно подобрать термины. Это и «волна», и «змея»… Табиат построен 8 лет назад по проекту молодого иранского архитектора Лейлы Арагиян. Ее работа заслужила несколько высших наград на международных конкурсах. Это сооружение внесено в список шести красивейших мостов Ирана, оно стало одним из любимых мест для прогулок горожан.
