Госдума окончательно отклонила законопроект о монополизации российского производства этилового спирта. Поскольку львиная доля этого рынка и так принадлежит государству, то усиливать свое присутствие на нем не стоит, посчитали депутаты. Впрочем, и передать в частные руки такой важный для экономики финансовый сегмент пока не получается: предложенная прошлой осенью Минфином приватизация большинства заводов по производству отечественного спирта провалилась — никто из потенциальных покупателей не захотел участвовать в торгах.
Ситуацию на российском рынке крепленых напитков прокомментировал для «МК» руководитель Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя Вадим Дробиз.
— Вы согласны с решением депутатов? Надо ли России монополизировать производство этилового спирта?
— Никакой необходимости в этом нет. Те законодатели, которые настаивали на монополизации, проявляют к этому вопросу необъективное, поверхностное отношение. Да, в советские времена монополия была утверждена на всю продукцию, связанную со спиртом. Были кустари, предлагавшие в розлив «набавлять на стакан», но административный характер даже в нелегальной торговле сохранялся. Но именно в такой системе государственная монополия решала свои задачи. А какие задачи собирается решить государственная монополия в нынешних рыночных условиях?
— Авторы законопроекта утверждают, что вопросы качества и безопасности продукции. Разве это не так?
— Если взглянув на проблему повнимательней, то выяснится, что решения по монополизации этого бизнеса государству никакой политической и экономической поддержки не окажут. Всю нелегальную продукцию изготовляют нелегальные предприятия. Выдвигаемые идеи о государственной монополизации спиртового рынка отстали от ситуации на 10-15 лет. До середины «десятых» годов еще можно было предположить, что отечественные заводы-производители продавали населению нелегальную водку. Но потом, после внедрения системы ЕГАИС, такие действия стали попросту непродуктивными — как для торговцев, так и для производителей. В настоящее время претензии по качеству водки от легальных производителей сократились по минимума.
— Тогда, возможно, монополизация спиртовой промышленности сможет оказать финансовую поддержку государству?
— По мнению инициаторов этой идеи, такое решение принесет в бюджет до 600 млрд рублей в год, но я считаю, что эта сумма взята с потолка. В настоящее время государство только за счет акцизов получает не менее 500 млрд рублей бюджетных доходов. Откуда возьмется еще большая сумма?
— То есть, по-вашему, государству спиртовая монополия невыгодна?
— Нужно отметить, что государство только регулирует спиртовую отрасль. И это уже огромное бремя. А если система будет монополизирована, то государству придется решать задачи, которые сейчас берет на себя бизнес: проблемы с обеспечением доступной логистики, задачи по увеличению зарплат сотрудников, требования по совершенствованию производства. Возврат к полному контролю отрасли может привести к дополнительным затратам со стороны государства, которые если и окупятся, то лишь в неопределенном будущем.
— Тогда, может быть, наоборот государству стоит передать все активы отрасли в частные руки?
— Надо учитывать, что в случае полной монополизации отрасли государству придется вкладывать в это направление огромные инвестиции: в расширение мощностей, увеличение окладов специалистам, в модернизацию технологических объектов. Вариант же по приватизации главных отечественных спиртовых заводов доказал такую практику: на производственное хозяйство Росспиртпрома, а это отличные активы, никто не польстился.
— А ваше мнение: что требуется отрасли — усиление доли государства или массовая передача бизнеса частным собственникам?
— Еще в 2017-18 годах государство скупило до 80% региональных производств спирта. Это и так была монополия, но Росстспиртпром не стал удерживать свою долю. Сегодня государственные предприятия продолжают производить до 55-57% водочной продукции отечественного рынка. При желании можно сохранить эти проценты, но производство алкоголя — сложный процесс, требующий значительных инвестиций. В нынешних условиях чиновники считают, что частные владельцы обойдутся без субсидий из национального бюджета. Поэтому возникают инициативы о приватизации промышленности. Одновременно существуют законодатели, отстаивающие идею о монополизации отрасли. А ведь алкоголь является самой остросоциальной отраслью продуктового сектора. Спор идет уже не первый десяток лет, но никто из его участников пока не может идейно победить.
— Получается, что монополизация рынка не повлияет на увеличение или сокращение доли контрафакта на нем?
— Конечно, не повлияет. Контрафакт — это подделка под продаваемые и потребляемые бренды. Многие потребители осознанно покупают контрафакт: они понимают, что бутылка брендированного коньяка или виски не может стоить столько же, сколько и отечественные крепкие спиртные напитки. Этикетка ничего не стоит. Это не зависит от государственной или частной собственности.
Если сравнивать со средним уровнем доходов населения, то в России алкоголь стоит примерно в 5 раз дороже, чем в европейских государствах. В ЕС также есть контрафакт и нелегальный рынок. Самый простой пример: на пособия по безработице в Европе, которые там в среднем составляют 700 евро, можно приобрести 500 бутылок приличного вина. В России на минимальную зарплату — лишь 60 бутылок. То же самое можно наблюдать в отношении крепкого алкоголя, который в России стоит (в соизмерением с доходами) в 4-6 раз больше, нежели в ЕС. Это и является главной причиной существования нелегальной, суррогатной продукции.
В легальных отечественных магазинах контрафактные спиртные изделия, естественно, не продаются, но платить за качественно гарантируемые напитки приходиться по полной стоимости. Правда, за такими покупками идут люди, у которых зарплата выше 120 тыс рублей в месяц. Малоимущие, как и прежде, будут искать альтернативные варианты и покупать более дешевый, хотя и сомнительный по качеству товар.
